15.03.2016 Рафаэль, единственный и неповторимый
Raphael, el único e irrepetible
Рафаэль, единственный и неповторимый
Raphael, el único e irrepetible
Мария Антоньета Коллинз
http://www.elnuevoherald.com/entretenimiento/article66006912.html
Хорхе Рамоса посетил Рафаэль, настоящий джентльмен
Сотрудники наполнили редакцию невероятными отзвуками, распевая перед «Соловьем Линареса»
Заметно взволнованный этим нестройным хором безумцев, Рафаэль замедлил шаг, чтобы нас послушать…
Редакции новостей, работникам студии и всем присутствовавшим пришлось извинить нас, в большинстве своем «пятнадцатилетних 60 и 70 годов», которые несколько дней назад вновь вопили, как когда-то, увидев невероятным образом представшего перед нами нашего кумира.
Это произошло без предупреждения, потому что Хорхе Рамоса, как всегда сдержанного, посетил Рафаэль, единственный и неповторимый, который прибыл в Newsport de Noticias Univisión – самую большую редакцию новостей на испанском в Соединенных Штатах.
Мы, что грезили этим кумиром, имя которому – Рафаэль, кто заставлял нас трепетать, и рыдать, и мечтать в ритме Yo soy aquel, Estuve enamorado, Cuando tú no estás, Toco madera и еще стольких и стольких, разом ощутили, как кровь застыла у нас в жилах – потому что ОН был здесь!
Сперва он прошел незамеченным к гримерным, между тем как вся команда фанатов-рафаэлистов – да, вот так: с «ph» в середине – решила приветствовать его серенадой возле студии перед редакцией, где Хорхе Рамосу предстояло его интервьюировать. Простое, но искреннее выражение восхищения.
По дороге туда, с Рамосом, который указывал дорогу и понял, чтó мы приготовили для его гостя, внезапно зазвучали голоса: один, другой, десятый, двадцатый, пятидесятый… Эта серьезная студия превратилась в невероятное эхо молодых и не совсем молодых, поющих для Соловья Линареса: «Я – тот, кто за любовь к тебе жизнь отдал, я – тот, кто и вдали тебя не забывает…» Заметно взволнованный этим нестройным хором безумцев, Рафаэль замедлил шаги, чтобы послушать, как мы поем ему. Он зааплодировал нам, и тут проявилась моя простодушная натура, с которой я не хотела бы расстаться никогда в жизни: я почти что лишилась чувств, словно это было в шестидесятые годы, как если бы тогда мне кто-то его представил…
Во-первых, я сумела сказать ему: «Рафаэль, ты был Джастином Бибером наших дней». «Ты был нашим светом!»
И этот артист, в глазах которого читалось, как он тронут искренностью той компании безумцев, что его окружала, только и смог, что сказать нам с волнением: «Спасибо, спасибо, спасибо»…
О дальнейшем я не знаю, потому что журналистке пришлось немедленно уйти – представлять новости, но затем, в повторах, которые вышли на Despierta América, Noticias 23-Miami и Primer impacto и на видео Borja Voces, я, наконец, осознала значение того, что мы, рафаэлисты, наделали: мы кричали, как пятнадцатилетние, перед тем, кто будил наши мечты в далекой молодости.
Мне позвонила Антоньетта, которая живет в Коннектикуте: «Ой, мама, я видела, как ты кричала Рафаэлю. Не знаю, окажемся ли мы способны любить какого-либо артиста так, как вы. Хотя я никогда не представляла себе мою мать, которая устремляется в туннели и шагает по горло в воде ради мира новостей, криками приветствующую артиста, как ты это проделала с Рафаэлем. И это, насчет Джастина Бибера наших дней? Мама…» Я спросила мою дочку относительно ее «безумия» по поводу той группы, что называется Hanson, из-за которой она обклеила фотографиями тех ребят все стены своей комнаты, когда ей было 12 лет. «Да я о них и не помню», ответила она.
В том-то и разница, сказала я ей. Рафаэль, 50 лет спустя, по-прежнему велик, необъятен в том, что касается музыки, текстов, мелодий, что пробуждали наши мечты, и, возможно, причина того, что несколько поколений помнят его, весьма проста: он никогда не предлагал нам песен «нездоровых», откровенно сексуальных.
Он дал нам только любовь. Мы, пятнадцатилетние 60-70-х годов, должны благодарить Рафаэля за то, что он научил нас мечтать, и за кое-что еще: за то, что он был в самом широком смысле слова настоящим джентльменом.